Когда  человек видит  умирающее животное, ужас охватывает его:  то, что есть  он  сам, --  сущность  его, в  его  глазах  очевидно уничтожается  --перестает  быть.  Но  когда  умирающее есть человек,  и человек  любимый  --ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
Лев Николаевич Толстой. Война и мир. Том 4.ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Что, лекарь, уже пора,

Поговорить  про тело,

И вот беда, болит душа,

Но медицине, нету, дела.

 Вообще, скажи, а где душа?

Искусно у человека, скрыта.

Понятно, она тем  и хороша,

Что, тайным образом, зарыта.    

Возьмем, с начала, ориентир,

Утех любовных,  знамя:

Сердце и его душевный мир,
Всегда горит как пламя.

Душевный мир!  Вверх или вниз?

Вверх -  голова: борьба за жизнь.

И  орган детородный – вниз,

И здесь, за голову держись.

Что, брат, тебя я уморил,

Да не беда, дарю секрет:

Тех кто любовь  открыл,

Увидит ярче, свет